Пешки (СИ) - Страница 136

136

При виде одиноко стоявшей возле развешенных в теньке кусков мяса травницы, в гениальности затеи начала сомневаться даже сама духовник. Не выглядела Эл счастливой дочкой лесника, решившей втихую загнать по сходной цене доказательства папкиного пьяного произвола. Легенда была безукоризненной, исполнение отвратным. С таким выражением лица «зашуганная дочурка» могла продавать только самого папку, при том лишь самые негодящие на суп части. Араон заметно волновался за своего самопровозглашённого целителя, нервируя Танку только больше. Хотя в его волнении проскальзывала какая‑то недосказанность и неполнота, словно он, в отличие от подмастерьев, не просто томился бессмысленным ожиданием, а ожидал чего‑то вполне конкретного и совершенно неприятного.

— Всё, командуй отход, — раздражённо процедил Важич, стараясь не выдать захватившее его чувство опасности подрагивающими руками, и протянул духовнику сигнальную шишку.

Танка удивлённо открыла рот, чтобы раскрыть ему глаза на всю глубину рокового заблуждения, как услышала весьма характерный посвист ветра. Мётлы! Скоростные! Вроде, ничего удивительного на главном тракте, где ездят как простые жители, так и иноземные делегаты. Но не в таком же количестве!! Более дюжины метельщиков, неслось вдоль тракта, поднимая завихрениями настоящие клубы пыли. Странно, но звук этих мётел показался ей до абсурдного знакомым, заставляя нервно подниматься волоски на руках. Так шумели вполне себе определённые мётлы, которых в этом княжестве в таком количестве раньше не наблюдалось. Сигнальная шишка так и осталась, зажатой в моментально вспотевшей ладошке.

Яританна хотела было обернуться к Эл, отозвать, но — поздно…

Небольшой отряд, ничем не примечательных мужчин, резко затормозил возле торговых телег и спешился, не забрасывая, впрочем, мётел в специальные петли на плащах. В их движениях и выражении лиц сквозила едва сдерживаемая нервозность и откровенная злость, хотя и тщательно камуфлируемые под деловой серьёзный тон. Алеандр тоже что‑то узнала и, пусть не была настолько подозрительна, в ужасе замерла перед ними, вытянувшись столбиком, как контуженный суслик.

Эл признала под серыми лётными плащами до боли знакомый камуфляж и отчётливо ощутила, как стучат одна об одну дрожащие коленки. Вблизи эта группка на орнитологов — любителей ну никак не смахивала. Сосредоточенные лица. Нехорошее выражение суженных злобных глаз. Резкие чёткие движения, отточенные до автоматизма в мельчайших деталях. Небрежно свисающие с пояса дорогие амулеты. Тяжёлые металлические пряжки на сапогах с явно серебряным напылением. Чёрные перчатки без пальцев на руках. Особенно ей запомнились перчатки: кожаные, с тиснёными рунами и серебряным шитьём, специальной подкладкой. Давно себе такие хотела, даже деньги пыталась откладывать… безрезультатно. Всё остальное, кроме перчаток, заставило побелеть от почти животного страха. Ехавший первым метельщик, мужчина с антипатичным лицом пересохшего крыжовника, обернулся пытливо прилипнув неприятным до дрожи взглядом к совсем оробевшей травнице. Алеандр где‑то на задворках сознания поняла, что начинает сползать в качественный глубокий обморок.

Отрезвил болезненный удар по мягкому месту. Откуда его произвели, она не видела, но по ощущениям в пятой точке определила сигнальную шишку. Эл встрепенулась, привлекая к себе ненужное внимание подозрительных личностей. Один из мужчин подошёл к ней впритык, поковыряв пальцем лоскут дебелой кожи грифона

— Шо, коряпинами суваешь! — неожиданно даже для самой себя вскрикнула Алеандр, очень удачно пародируя голос своей незабвенной и горячо любимой нянюшки.

Мужчина инстинктивно отдёрнул руку и слегка отшатнулся. Видимо, воспитательница его далёкого детства еще и по рукам била, вон как ладошку поджимает.

— Напылили тута, напылили, — ворчливо проговорила девушка, пугаясь собственной наглости и бросаясь протирать рукавом висящую рядом лопатку, чтобы хоть как‑то скрыть качественный ступор, — бахтерий напушчали. Носюцца, как аглашэнныя. Людей распугвають, тавар портюць. Папка мятлу купил, а ентыя всё…

Эл осеклась, понимая, что такой бред уже не слишком вяжется с образом диковатой малолетней дурёхи. Мужик тоже взглянул на неё заинтересованно и как‑то очень подозрительно.

— … пыляць тут.

— Так значит, мы тут не первые? — моментально заинтересовался главный, что собирался расспрашивать помощника караванщика, но быстро переключился на общительную и явно недалёкую сельскую девку. — Кто‑то уже проезжал?

Взгляд у него был пытливый, нехороший с хитроватым прищуром, чем‑то отдалённо напоминающий взгляд пресловутого Воронцова, когда тот своим невероятным чутьём определял у ученика наличие шпаргалки и просто смотрел, заставляя нервничать и палиться даже при самых хитроумных тайниках и заклятьях. Эл так и представила грозного наставника, левитирующего у неё из причёски шпильки с вырезанными датами основных чародейских битв. Конфуз тогда был знатный: шпильки поддерживали три искусственных локона, к которым крепились шпоры сразу к пяти билетам. Сейчас Алеандр чувствовала себя практически так же, с той разницей, что Воронцов короткими клинками на поясе не грозился.

— Да хто тут только не ездиць! Пыляць, тавар порцюць. Мясо не бяруць, — словно сомнамбула продолжала нести чушь травница, нервно подталкивая к ближайшему мужику лопатку. — Совсем. Н — да.

— Кого‑нибудь необычного видела здесь по дороге?

136